Душное синее лето сменила пахнущая костром темная мокрота осени. Мы не стали друзьями с Камышом, потому что оба не видели в этом смысла, и именно поэтому друг другу симпатизировали. Нас объединяла общая цель — узнать больше о существах из стекла.

Пустая комната Камыша теперь напоминала лабораторию. Мы соорудили подобие аквариума из четырех стеклянных перегородок, и наполнили его стеклом и хрусталем, купленным на распродаже в магазине «Неман». Вечером вазы, банки, графины, колбы и бутылки освещались студийными люминесцентными и светодиодными лампами.

Камыш ничему меня не обучал, мы просто проводили время вместе, глядя на силуэты в нашей лаборатории. Он экономно тратил деньги из рюкзака, поддерживая наш скромный образ жизни, основанный на постном питании, трех литрах воды в день, прогулках в сквере возле дома и физических упражнениях. Мы практически не разговаривали. В разговорах не было потребности. Все время отнимало созерцание.

Со временем, помимо силуэтов в стекле, я стал различать рассеянный радужный свет и пружинистые линии, плавающие в воздухе. Камыш заметил, что мое внимание увлечено не только силуэтами, и объяснил, что моему зрению стали доступны разные спектры волнового и электромагнитного излучения. Когда я понял, что могу перекрещивать волны между собой, укорачивать и удлинять, менять их форму и цвет, то я буквально вылетел из своей головы и поддался всем фантазиям, которые только приходили мне в голову. Изредка, возвращая себя сквозь туманную дымку фантазий обратно, я видел Камыша, упорно сидящего и смотрящего в аквариум в полном сосредоточении. Что он видел своими глазами — я не знал и никогда не спрашивал. Каждый раз, засыпая, я погружался в теплую ванну остросюжетных обволакивающих снов, а на утро видел радужные паутинки в пространстве и улыбался от созерцаемой красоты в состоянии холодного одинокого счастья.

Камыш не был понятен мне раньше. Я не мог разгадать ни одной редкой эмоции на его лице. Но чем больше волн и электромагнитных воздействий я видел, тем понятнее становился мне Камыш. Вот он уставший, борющийся с внутренней спешкой и желанием познать больше, чем он способен. Вот он — сомневающийся в себе и своих способностях. А вот он — вдохновленный и забывшийся в недрах стекла. Лишь один Камыш воспринимался мной как ровня, а оставшийся мир со всеми людьми, эмоциями, переживаниями и вещами превратился в мебель.

Я был страстно увлечен волновой неизвестностью и не мог оторваться от созерцания, потому что понял, как создавать мерцания. Я переключал зрение с ультрафиолета на ультракрасное и наблюдал клиппированную паутину в районе роутера.

Мы экспериментировали с волнами и расставляли вокруг аквариума электрические приборы, подносили технику к стеклу и наблюдали, как меняется оттенок у силуэтов с серебряного на мерцающий синий. Комната пульсировала волновыми орнаментами и узорами из-за включенных в сеть парочки фенов, модемов и wi-fi усилителей.

Мои возможности все расширялись. Изменилось и мое акустическое восприятие. Я стал различать мелодию из сотен церковных колокольчиков, доносившихся точно откуда-то из-под воды. А после — слышать звук приближающихся цифровых данных по радиоволнам и другие вибрации на разных частотах. Вот почему Камыш частенько наигрывал что-то на ксилофоне. Мелодиям из аквариума хотелось следовать.

Мои родители, возлюбленные, друзья и знакомые казались далекой небылицей из доброй сказки. Никаких забот и боли. Никаких желаний и иллюзорного самоотождествления. Эпическое одиночество, от которого не было страшно. Я навсегда с голосом в своей голове, и все мое существо принимало такое мироустройство. И когда в один день я услышал, что силуэты пригласили Камыша «туда», я не расстроился.